От маникюра до посмертного грима: как готовят усопших к прощанию во Владивостоке

Сделать маникюр, укладку, покрасить волосы, воссоздать прежний образ — искусство подготовки тела к прощанию остаётся одной из самых важных и в то же время загадочных сфер похоронной индустрии. Как посмертный грим помогает близким встретиться с усопшим лицом к лицу? Какие необычные просьбы клиентов воплощаются в стенах морга? Не наступает ли перенасыщение от "общения" с покойными за 14 лет работы? И почему похоронная отрасль на Дальнем Востоке сильно отстаёт от той, что на западе России? Об этом и многом другом корреспонденту ИА PrimaMedia рассказал победитель всероссийских конкурсов по танатопрактике, санитар морга Тысячекоечной больницы Владивостока Игорь Струков.

— Игорь, насколько востребована и развита танатопрактика во Владивостоке в настоящее время?

— Скажем так, на западе России она развивается очень быстро. Есть города-миллионники, где это всё происходит гораздо быстрее, потому что там смертность очень большая, много ритуальных компаний. Во Владивостоке это немного тяжеловато. У нас нет своих частных похоронных домов, где есть бальзаматорские, куда могут забрать покойного, привезти и подготовить. У нас подготовкой тел занимаются морги.

Во Владивостоке есть компании, которые не располагают собственными помещениями для подготовки тела усопшего. В данном случае специалист проводит минимальную посмертную обработку прямо в автобусе. Как правило, это сводится только к нанесению макияжа.

Есть и такие компании, у которых вовсе нет обученных танатопрактиков. В этих случаях макияжем усопшего занимается бригада, обслуживающая похороны — те же ребята, которые занимаются переносом гроба и закапыванием могил. Понятно, что их возможности в этом деле ограничены, так как нет времени на подготовку лица для нанесения посмертного макияжа. Поэтому наша работа — облегчить процесс прощания. Сделать так, чтобы человек, пришедший проститься, не испытывал страха и лишнего потрясения. У нас есть один только шанс, чтобы сделать всё правильно, чтобы люди не боялись похорон.

Мы стараемся сделать так, чтобы гробы были открыты, потому что люди должны видеть, что в гробу лежит именно их родной человек. Есть такое выражение в психологии: "Увидеть — значит поверить". Если человек увидел покойного в гробу, он убедился, что это он, значит, ему будет проще смириться с утратой.

— В каких случаях вы можете отказаться от клиента?

— Да, бывают случаи, когда сделать что-то невозможно, обычно это после пожаров. Мы, как говорится, не волшебники, но потихоньку стараемся. В этом плане мы еще не так продвинуты, как, допустим, Китай, Япония, где элементарно можно сделать 3D-портреты. В других странах используются технологии, позволяющие воссоздавать лицо усопшего даже при сильных повреждениях. Мы пока не дошли до такого уровня, поскольку это очень дорогая технология. При этом следует понимать, что чем сложнее и дороже будет подготовка, тем выше окажется стоимость похорон. У нас далеко не каждый человек готов заплатить круглую сумму для того, чтобы похоронить близкого человека. У нас вообще культура похорон отстает где-то на лет 10 по сравнению с западом России: Москвой, Новосибирском, Санкт-Петербургом.

Только сейчас появляются ритуальные компании, которые уже понимают, что на первое место надо ставить не заработок, а качество.

— Многие люди до сих пор слабо представляют, что включает в себя профессиональная подготовка тела к похоронам. Часто всё сводится к представлениям о гриме и санитарной обработке. На самом деле танатопрактика — это гораздо более сложный и важный процесс. Расскажите, пожалуйста, подробнее: что именно вы делаете с телом? Как справляетесь с трупным запахом?

— В предпохоронную подготовку тела входит целый ряд важных процедур. Если требуется, проводится бальзамирование. Обязательны санитарные этапы: мытьё, дезинфекция, дезодорация. Прежде всего, специалист должен обезопасить себя, медицинский персонал и всех, кто будет контактировать с телом, включая родственников. Также мы устраняем различные посторонние запахи. Если есть необходимость, я занимаюсь посмертным гримом.

Само слово "танатопрактика" произошло от двух древнегреческих слов: "смерть, мертвец" и "делать, работать", то есть получается работа со смертью. Каждый заказ индивидуален. Да, есть базовый комплекс, но многое зависит от пожеланий заказчиков. Кто-то просит покрасить волосы усопшему, кто-то — подстричь или побрить, кто-то приносит фотографию и говорит, что надо сделать бороду, как на ней. Можно сделать маникюр, педикюр, провести заливку, если это необходимо.

Кстати, я перешел на европейский способ вскрытия. У нас в России самый распространенный — это прямой разрез по шву, который везде используется за счет его легкости. Однако при данном разрезе шов будет заметен, допустим, на мужчине с расстёгнутой рубашкой. То есть он будет для родственников более тяжеловатый для восприятия. Поэтому я использую Y-образный разрез, который делают в Европе, в Америке. Определяется уголочек, делаются три разреза. На самом деле, видов разрезов очень много. Я использую этот, он более простой. Если, допустим, ты сталкиваешься в работе с молодыми девушками, и понимаешь, что на ней будет свадебное платье, там уже идет совсем другой разрез, чтобы, как говорится, скрыть всё. То есть, задача танатопрактики — это максимально скрыть всякие вмешательства.

— А какие-то необычные просьбы вам поступали?

— Ну просьбы были, конечно. Понятие необычности очень субъективное. То, что для меня или вас необычно, для семьи усопшего — норма. Я учитываю все пожелания заказчика в рамках законодательства. Помню, как-то раз летом мы одевали усопшую в норковую шубу. Родные настояли, так как это была её любимая вещь. 

Как я уже говорил, с каждым покойным всё индивидуально. У каждого своя история, и каждая — как закрытая книга. В нашей жизни есть два великих таинства. Первое — рождение. Мы не помним, как пришли в этот мир. И второе — смерть. Мы не знаем, что произойдёт после того, как сделаем свой последний вдох. Моя задача — проводить человека в последний путь с достоинством. Так, чтобы его запомнили. Чтобы для близких это прощание стало светлой памятью, а не новой болью.

— С телами каких людей вам чаще приходится работать — пожилых или молодых? Бывали ли у вас случаи подготовки тел участников СВО?

— Так как к нам поступают пациенты, находившиеся на лечении в стационарах Владивостокской клинической больницы №2, Приморской краевой клинической больницы №1 и онкодиспансера, то чаще всего это, конечно, пожилые люди. Опыт работы с погибшими участниками СВО был. Я восстанавливал тело после огнестрельных ранений, работал с гнилостными изменениями. 

— Сколько заказов на подготовку тел вы примерно получаете в месяц?

— Ежедневно. Если говорить о сложных случаях, статистику не веду.

При этом мы не занимаемся вскрытием тел погибших в ДТП, железнодорожных авариях, при падении с высоты или в результате насильственной смерти. Для этого есть Приморское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы. Однако в моей практике бывают случаи, когда покойных доставляют ко мне, чтобы отреставрировать тело. Это занятие очень тяжелое, оно может занимать от 12 часов до 2 суток. Бывает, что части надо вылеплять буквально из гипса, из пластилина. То есть надо полностью, грубо говоря, воссоздать лицо. Потому что наша геометрия лица зависит от черепа. 

Также услуги танатопрактики могут быть заказаны по желанию клиента через ритуальную компанию. Если необходимо отправить тело в другой регион или даже в другую страну, часто требуется бальзамирование — специальная обработка, при которой кровь в артериях заменяется бальзамирующим раствором. Главный врач больницы Оксана Лакомкина и заведующая отделением Анна Николаевна активно поддерживают это направление. Для работы закупаются качественные и дорогие растворы.

Я также могу выезжать в любую точку с чемоданом необходимых средств — как выездной визажист, но исключительно для подготовки покойных.

— Если вернуться к посмертному гриму, виды макияжа как-то отличаются между собой? Есть разделения на естественный и, допустим, вечерний?

— Да, всё это есть, конечно. Можно попросить у заказчика фотографии, на которых видно, как девушка, женщина красилась при жизни. Порой я стараюсь воссоздать именно вот этот образ, потому что он знакомый будет для людей. 

Нужно понимать, что посмертный грим — это санитарно-косметологическая подготовка для создания естественного здорового цвета лица. Родственников это вводит в заблуждение: как это "макияж" мужчине? А вот уже вечерний, более яркий макияж — уже по запросу, здесь я как художник творю красоту.

Цвет лица после смерти меняется у всех. И меняется ежедневно. Задача танатопрактика — сделать лицо свежим, красивым, как будто человек спит. Для этого есть свои секреты, я даже в своём роде как врач-косметолог.

— Вы продемонстрировали большое количество различных средств, которые используете в работе. Почему именно этим продуктам отдаёте предпочтение?

— Мы в своей работе используем как гражданскую косметику, так и специализированную. Вторую производит Новосибирский центр. Мы знаем, что некоторые тональные крема, пудры, даже духи работают за счет чего? За счет тепла нашего тела. Поэтому специализированная косметика разрабатывается как раз под холодную кожу.

— Работа с телами усопших требует не только высокого уровня профессионализма, но и значительной психологической устойчивости и такта. Расскажите, пожалуйста, что именно привлекло вас в этой сфере? Как вы пришли к решению посвятить себя именно этой деятельности и что для вас является главным в вашей работе?

— Первое моё знакомство с темой смерти произошло в 17 лет, когда меня пригласили поработать в бригаду по организации похорон. Когда мне исполнилось 18 лет, я устроился в нашу городскую похоронную службу оператором кремационного оборудования. Правда через некоторое время уволился и поработал на малых рыболовных судах, помотался по нашему заливу и вернулся в ту же службу уже в качестве санитара по вывозу тел умерших. Потом попробовал себя водителем в этой сфере. Когда освободилось место санитара в морге Тысячекоечной больницы, я перешёл туда. Здесь я уже работаю на протяжении 14 лет.

Я прошёл курсы по танатопрактике в Самаре у Екатерины Костылевой. После этого отправился на обучение в Новосибирский учебный центр — он считается настоящей "альма-матер" для танатопрактиков России.

В 2023 году я впервые принял участие в международных конкурсах по танатопрактике, которые проходили в Москве в рамках выставки "Некрополь" (18+). Тогда я занял четвертое место из четырёх участников — вероятно, немного переволновался и недостаточно подготовился.

Но на следующий год, в 2024-м, перед собой я поставил цель побеждать. Сначала я принял участие во Всероссийском конкурсе по танатопрактике (18+) в Екатеринбурге и победил, обойдя восемь участников. Этот конкурс стал для меня отличной подготовкой к главному соревнованию страны — Международному конкурсу в Москве на выставке "Некрополь" (18+). Там собрались 14 участников, включая двух европейцев. Я обошёл всех по баллам и стал абсолютным чемпионом России по танатопрактике.

— Получается, чтобы быть танатопрактиком, достаточно знаний с пройденных курсов. Наличие медицинского образования не обязательно?

— Если есть медицинское образование, оно будет помогать, потому что профессионал должен знать физиологию, анатомию, строение тела. Но для того, чтобы быть танатопрактиком, его наличие необязательно. Можно просто пройти курсы повышения квалификации. 

— Что для вас означает победа в Международном конкурсе по танатопрактике? Как это достижение повлияло на вашу профессиональную деятельность? Увеличилось ли после этого количество клиентов?

— Я бы не сказал, что после победы количество заказов значительно увеличилось. Для меня главное было показать, что Россия не заканчивается на Урале, на Дальнем Востоке тоже живут профессионалы, которые работают на высоком уровне. 

Если спортсмен прославляет родной город своими достижениями, то моя профессия — более специфическая, с ней люди сталкиваются, когда наступает горе. Но мне хотелось, чтобы о нашем Владивостоке узнали и с этой стороны.

Хотелось бы на базе морга сделать коллаборацию с Новосибирским учебным центром: подготовить специалистов похоронной отрасли, так как в Приморье этим никто не занимается. Я понимаю, что полететь в Новосибирск отучиться — это дорого. Поэтому проще сюда пригласить экспертов, которые за несколько дней смогли бы объяснить основы.

Сколько можно отставать от запада? Надо не только догнать, но и перегнать, стать лучшими.

— Вы сказали, что работаете в морге уже 14 лет. Не происходило ли у вас за это время перенасыщение от "общения" с усопшими?

— Это работа, а работа должна оставаться на работе. Каждый человек должен чем-то заниматься: кто-то печет хлеб, кто-то водит автобус, управляет машиной, кто-то на ядерной станции работает, в подводной лодке служит, а я здесь. После 15.00 часов я спокойно закрываю дверь, и ничем не отличаюсь от обыкновенного человека. Выгорания от работы у меня нет, ведь каждое тело — индивидуальное. Нет такого, что ты вот приходишь, а у тебя тут, как на конвейере, каждый день одно и то же.

— Как современная танатопрактика влияет на восприятие смерти в обществе? На ваш взгляд, нужно ли бояться смерти?

— Нужно понимать и принимать то, что неизбежно. Я думаю, что современная танатопрактика влияет в положительную сторону потому, что люди, когда приходят на похороны, они уже не боятся облика покойного. Когда все подготовлено качественно и грамотно, людей не отталкивает увиденное. А мы как раз стремимся к тому, чтобы люди не боялись.